Он выглядит на сорок, ему двадцать пять
Он стоит всех своих неадекватных реакций
Он всё на этом свете пожелал испытать
Когда ему было не полных семнадцать
В его аду мгновения ползут как века
В его раю все ангелы как куклы похожи
Что под руку попало, всё ушло с молотка
Вот-вот душа беспечная отправится тоже
А богу всё равно, он не при чём, и давно
Он в самоувольнении от этого бреда
Взглянув на нас украдкой, он бормочет одно
<Я больше к вам, уродам, никогда ни на чём не приеду>
Она марает буквами девственный лист
Её бухая муза в синяках от падений
И в воздухе стоит губовный тоненький свист
Когда друзья приходят восхвалять её гений
Предпочитая <Хеннеси> сухому вину
Уж видела не раз потусторонние рожи
Но он влюблён по-прежнему в неё лишь одну
И тихо шепчет по ночам: спаси её боже!
А богу всё равно, он тоже любит вино
Никто ж его, трудягу, не осудит за это
Он смотрит наши жизни, как дурное кино
А если снизу танцы и смех, звонит ругаться к соседу
А кто поможет богу? Всё он делает сам
Он истинный работник без упрёка и страха
Свернуть пару Галактик, развести полюса
Спасти букашку от ноги босого монаха
Препятствовать вторжению эйнштейновских душ
Поправить миру крышу, пока он ещё вечен
Потом - часок нирваны и нектаровый душ
И партия в шахматы с соседом под вечер
На деньги, на события, на тьму и на свет
На души и на фанты, а порой и на спички
Бог белыми играет, а лукавый сосед
Проигрывает чёрными по старой привычке.
